Среди сподвижников Петра Великого Феофан Прокопович занимает особое место. Прославился он не шпагой, а пером. Вместо кафтана или генеральского мундира этот талантливый пропагандист петровских преобразований и главный помощник царя в осуществлении церковной реформы носил монашескую одежду.
читать дальше
Родился Феофан Прокопович 8 июня 1681 года в Киеве в семье купца. Отец умер рано, овдовевшая мать, оставшаяся в нищете, ненадолго пережила мужа. Малолетний сын перешел на попечение родного дяди.
Нет точных сведений о том, как жил Феофан вплоть до 1705 года. Известно только, что образование он получил в Киевской академии, где штудировал русскую грамоту и латинский язык, а затем в Риме изучал красноречие, философию и поэзию. Любопытная деталь: живя в Италии, Феофан принял униатство. Но, возвратясь в 1705 году в Киев, вновь вернулся в лоно православия, принял имя Феофан Прокопович (в честь дяди). Под этим именем он и вошел в историю.
Быть может, Феофан Прокопович так и остался бы учителем академии или проповедником провинциального масштаба, если бы судьба не свела его с Петром. В 1706 году царь прибыл в Киев, где он услышал запомнившуюся ему проповедь киевской знаменитости. А говорилось в проповеди о делах и таланте молодого царя, уже успевшего приобрести опыт и мудрость. Второй раз Феофан встретился с царем спустя три года, после Полтавской победы. И вновь проповедник блеснул красноречием, выражая восторг по поводу великого события.
Царю многократно доводилось слушать проповеди с амвонов. Плавно текли витиеватые, мало понятные слушающим слова церковных иерархов. Традиции схоластических, оторванных от жизни поучений в духе общих сентенций о добре и зле складывались веками. Именно поэтому так поразила царя панегирическая проповедь, которую он слушал в Софийском соборе. Уже само ее начало было необычным, проповедник обращался к нему, живому человеку, и говорил о живом деле: “Пресветлейший и великодержавнейший всероссийский монарх и преславный свейских войск победитель! Кое иное дать тебе приветствие и что большее в дар гостинный имамы принести тебе?” - патетически вопрошал оратор. Далее следовал рассказ о Полтавской битве, об измене Мазепы, о пленении шведов у Переволочны. Ласкали слух царя обращенные к нему слова: “Ты не тольк посылал полки на брань, но сам твоим лице с супостату стал еси, на первые мечи, и копии, и огни устремился еси”.
Проповедь префекта Киевской академии Феофана Прокоповича настолько понравилась царю, что он велел се немедленно напечатать на русском и латинском языках. Петр увидел в монахе не столько симпатии к себе, сколько горячую приверженность своим делам. Это в конце концов и решило судьбу киевского проповедника. Правда, еще долгих семь лет пришлось ему коснеть в стенах Киевской академии, пока в 1716 году он не был вызван в столицу.
Переезд Прокоповича в Петербург отметил качало нового этапа в его жизни. В свою очередь и этот двадцатилетний период почти на две равные части расчленяется смертью Петра Великого. Но до 1725 года еще почти десять лет. Пользуясь безоговорочной поддержкой царя, Прокопович отдает весь свой талант преобразовательным начинаниям Петра: он выступает публицистом, творцом законодательных актов, автором исторического сочинения и богословских трактатов против старообрядчества. Он становится в это время фактическим руководителем духовного ведомства России.
И все же едва ли не самым главным средством пропаганды петровских дел были проповеди. Аудитория, внимавшая словам Прокоповича, не ограничивалась несколькими сотнями молящихся в Петербургской Троицкой церкви или в Успенском соборе Москвы, Печатный станок многократно расширял крут лиц, знакомившихся с блестящими сочинениями проповедника — почти все они были напечатаны.
Основа всех проповедей — пропаганда реформ и прославление талантов человека, их осуществлявшего. Проповеди в большинстве своем посвящались не эпизодам из частной жизни царя, а событиям государственного значения — победам на театре военных действий, началу работы нового учреждения, заключению победоносного мира со Швецией и т. д. И еще одна особенность: проповеди Прокоповича — не грубая лесть и не традиционная хвалебная оценка несуществующих добродетелей, приходится только удивляться изобретательности проповедника, его способности не повторяться, а всякий раз в соответствии с темой сочинения обнаруживать у царя новые достоинства.
Так как после основания Петербург некоторое время оставался без собственного епископа, 2 июня 1718 был хиротонисан во епископа Псковского и Нарвского, фактически пребывая в Петербурге, и с того времени становится главным помощником Петра Великого в делах духовного управления. Через его руки проходят, им составляются или, по крайней мере, редактируются все важнейшие законодательные акты по делам церкви; он пишет, по поручению царя, предисловия и толкования к переводам иностранных книг, учебники, богословские и политические трактаты и проч. Им составлен «Духовный регламент» (1720), написаны предисловие к Морскому уставу (1719) и «Слово похвальное о флоте российском», краткое руководство для проповедников, «Объявление» о монашестве (1724), трактат о патриаршестве, «Первое учение отроком», рассуждения о браках с иноверцами, о крещении, о расколе, подробный комментарий к «Уставу о престолонаследии» под заглавием: «Правда воли монаршей во определении наследника державы своей» и мн. др. Феофан выступал также как поэт, автор силлабических виршей («За Могилою Рябою» — стихи о Прутском походе, посвящение Антиоху Кантемиру, эпиграммы).
При образовании в 1721 году Святейшего Синода стал его первым вице-президентом (и по смерти Стефана Яворского — его фактическим руководителем), с 15 июля 1726 года — первенствующий член Синода.
Пётр нередко делал Феофану подарки: лично сам подарил ему несколько деревень, дарил значительные денежные суммы. У Феофана в Петербурге образовалось свое хозяйство.
С 1725 был архиепископом Новгородским.
Его политические убеждения, основой которых была теория так называемого «просвещённого абсолютизма», всецело разделялись Петром I. При таком положении дела многочисленные враги Феофана не имели возможности ему вредить. По смерти Петра обстоятельства изменились: ему пришлось выдержать ожесточённую и опасную борьбу, отражая обвинения уже не столько богословского, сколько политического характера. Но сумел искусно воспользоваться обстоятельствами вступления на престол императрицы Анны и стать во главе той партии «среднего чина людей», которые разрушили замыслы верховников подачей государыне известной челобитной о восстановлении самодержавия.
Благодаря своему деятельному участию в этом событии, вновь приобрёл прочное положение при Дворе и в Синоде — и обрушился на своих старых врагов, полемику с которыми на этот раз повел уже не столько в литературе, сколько в застенках тайной канцелярии.
Когда сопоставляешь Феофана Прокоповича времен царствования Петра Великого с Прокоповичем при его преемниках, то создается впечатление, что перед нами два разных человека. При Петре — это образованнейший и гуманный человек, радетель просвещения и горячий сторонник преобразований. Позже он предстает человеком жестоким и суровым, мстительным и злопамятным, мелочным и лишенным милосердия. В борьбе со своими противниками, далеко уступавшими ему в интеллекте, он опускался до их уровня и пользовался их приемами.
И тем не менее имя Феофана Прокоповича прочно утвердилось в списке выдающихся деятелей, способствовавших преобразовательным начинаниям Петра Великого. Он был главным действующим лицом в утверждении церковной реформы Петра I. Он ревностно защищал реформы и после смерти преобразователя. Однако, защищая реформы, он действовал вопреки христианской морали и не гнушался, преследуя своих противников, опираться на Тайных розыскных дел канцелярию.